Некоторые медитации требуют применения техник, практикуемых хатха-йогой (§ 143). Такова техника «согревания» (тум-мо) позволяющая аскету морозной зимней ночью высушить на своем обнаженном теле множество влажных простынь. Другие медитации позволяют монахам овладеть доступными йогинам магическими способностями (сиддхи; ср. § 195) — например, умением помещать собственную «душу» в тела умерших, т. е. оживлять мертвецов. Аскет, решившийся на самую жуткую из медитаций, именуемую чод ("расчленение"), отдает свое тело на растерзание демонам. "Энергия медитации вызывает богиню с обнаженной саблей, которая прыгает жертве на голову, отрубает ее и расчленяет тело; после чего демоны и дикие звери, набросившись на свежий труп, пожирают его и пьют человеческую кровь. Необходимое в подобных случаях заклинание напоминает об описанных в джатаках деяниях Будды, которому в прежних рождениях случалось отдавать свое тело на съедение голодным зверям или демонам-людоедам".
Подобный обряд имеет сходство с шаманской инициацией, которая также обязывает неофита отдать свое тело на растерзание демонам и духам предков. Впрочем, это не единственный пример интеграции в ламаизм шаманистских верований и ритуалов. Некоторые ламы-колдуны сражаются между собой, применяя магию, подобно сибирским шаманам. Ламы, так же как и шаманы, повелевают атмосферными явлениями, способны летать и т. д. В то же время, несмотря на свою шаманистскую структуру, опасные медитации тибетских монахов наполнены иным духовным содержанием и преследуют более высокую цель. Практикуемое шаманами экстатическое "созерцание своего скелета" помогает ламам осознать нереальность мира и собственного Я. Достаточно сказать, что монах обязан представить себя самого в виде "белого, сияющего огромного скелета, из которого вырывается пламя, столь могучее, что заполняет собой всю Пустоту Вселенной".
§ 317. Онтология и мистическая физиология Света
Способность заимствовать и ассимилировать различные духовные традиции, начиная с местных архаических и заканчивая современными иноземными, — характерное свойство тибетского религиозного гения. Подобный синкретизм прекрасно иллюстрируют учение и обрядовый комплекс, связанные с мистикой Света. Мы уже отмечали роль луча света в мифе о вервии му , а также в некоторых автохтонных и бонских космогониях. Джузеппе Туччи видит в мистике света ("в качестве ли силы, сотворившей все сущее, символа высшей реальности, явленного, зримого откровения или света, из которого исходит все и который присутствует в нас самих") основу тибетского религиозного опыта. Все течения ламаизма единодушны в том, что Разум (sems) и Свет тождественны. На данном отождествлении
