- Ну что вы, - сказал барон и улыбнулся. - Чапаев небось понарассказывал вам всяких ужасов. Я не такой.
Он взял меня под локоть и повернул к земляным воротам.
- Прогуляемся среди костров, - сказал он, - посмотрим, как наши ребята.
- Я не вижу никаких костров, - сказал я.
- Не видите? - сказал он. - А вы посмотрите внимательней.
Я опять поглядел в просвет между двумя оплывшими земляными буграми. И тут барон неожиданно толкнул меня в спину. Я полетел вперед и повалился на землю, его движение было настолько резким, что на секунду мне показалось, что я калитка, которую он сшиб с петель ударом ноги. В следующий момент какая-то зрительная судорога прошла по моим глазам, я зажмурился, и в темноте передо мной вспыхнули яркие пятна, как это бывает, если пальцами надавить на глаза или сделать резкое движение головой. Но когда я открыл глаза и поднялся на ноги, эти огни не исчезли.
Я не понимал, где мы находимся. Холмы, летний вечер - все это исчезло, вокруг была густая тьма, и в этой тьме вокруг нас, насколько хватало глаз, горели яркие пятна костров. Они располагались в неестественно строгой последовательности, как бы в узлах невидимой решетки, разделившей мир на бесконечное число квадратов. Расстояние между кострами было где-то в пятьдесят шагов, так что от одного уже не было видно тех, кто сидел у другого, - можно было различить только смутные силуэты, но сколько там человек и люди ли это вообще, сказать с уверенностью было нельзя. Но самым странным было то, что поле, на котором мы стояли, тоже неизмеримо изменилось - теперь у нас под ногами была идеально ровная плоскость, покрытая чем-то вроде короткой пожухшей травы, и нигде на ней не было ни выступа, ни впадины - это было ясно по идеально правильному узору горящих вокруг огней.
- Что же это такое? - спросил я растеряно.
- Ага, - сказал барон. - Теперь, я полагаю, видите.
- Вижу, - сказал я.
- Это один из филиалов загробного мира, - сказал Юнгерн, - тот, что по моей части. Сюда попадают главным образом лица, при жизни бывшие воинами. Может быть, вы слышали про Валгаллу?
- Слышал, - ответил я, чувствуя, как во мне растет несуразное детское желание вцепиться в край бароновой рясы.
- Вот это она и есть. Только, к сожалению, сюда попадают не только воины, но и всякая шелупонь, которая много стреляла при жизни. Бандиты, убийцы - удивительная бывает мразь. Вот поэтому и приходится ходить и проверять. Иногда даже кажется, что работаешь здесь чем-то вроде лесника.
Барон вздохнул.
- Хотя, как я вспоминаю, - сказал он с легкой печалью в голосе, - в детстве мне и хотелось быть лесником… Вы, Петр, знаете что - возьмите-ка меня за рукав. А то ходить тут не так просто.
- Не вполне понимаю, - сказал я с облегчением, - но, впрочем, извольте.
Я вцепился в сукно его рукава, и мы пошли вперед. Сразу же я почувствовал одну странность - шел барон не особо быстро, во всяком случае, не быстрее, чем ходил до этой жуткой трансформации мира, но огни, мимо которых мы шли, уносились назад с чудовищной быстротой. Казалось, что мы с ним неспешно идем по какой-то платформе, которую с невероятной скоростью тянет за собой невидимый поезд, а направление движения этого поезда определяется тем, в какую сторону поворачивает барон. Впереди возникла точка одного из костров, понеслась на нас и замерла на месте у наших ног, когда барон остановился.
Возле костра сидели два человека. Они были мокрыми, полуголыми и походили на римлян - единственной их одеждой были короткие простыни, обернутые вокруг тел. Оба были вооружены - один наганом, а второй двустволкой. И оба были покрыты отвратительными и обильными воронками огнестрельных ран. Увидев барона, они повалились на землю и буквально затряслись от нестерпимого, физически ощутимого ужаса.
- Кто такие? - низким голосом спросил барон.
- Сережи Монголоида бойцы, - сказал один из них, не разгибаясь .
- Как сюда попали? - спросил барон.
- Нас по ошибке завалили, командир.
- Я вам не командир, - сказал барон. - А по ошибке никого не валят.
- В натуре, по ошибке, - жалобно сказал второй. - В сауне. Думали, что там Монголоид договор подписывает.